Крысиная башня - Страница 136

136

— Он араб, что ли?

— Да не, татарин. Или башкир, черт его разберет. Шифруется.

— Да, эти опасны… Есть еще довольно безобидные придурки: буддисты там, эти… Ну, помнишь, мимо окон по проспекту ходили, в оранжевых балахонах, приплясывали строем, веселые такие…

— Кришнаиты?

— Точно. Эти — «Харе Кришна, харя в раме». Эти ниче. Нормальные. Я к ним случайно зашел — так попытались накормить даже, прикинь? Я, правда, отказался, — пророщенные зерна как-то не в кайф лопать. Есть еще эти — прямая им противоположность, — дьяволисты, типа.

— Кто-кто?

— Ну?… Я ж говорю…

— Сатанисты?

— О. Точно. Сам не видел — рассказывают. Мне кажется это так — ветвь гопнического движения. Всякие готы да прочая тяготеющая к потустороннему шушера вдруг почувствовали возможность реализации своих бредовых идей. Ну и… Мочат во-всю! Людей воруют — в жертву, типа, приносят. Кровь пьют… Резвятся ребята по-полной!

— Ты видел?

— Да ну, я ж говорю — рассказывают.

— Тебе наговорят…

Помолчали.

Олег:

— Я полагаю, все это должно рвануть весной…

— Что — рвануть?

— Все. Понимаешь, народ в основном из города выгнали. Куда? — в деревни, пригороды с огородами, и в эти — «сельхозкоммуны». Городских жителей заставить зарабатывать себе на хлеб ручным трудом… то есть на брюкву вареную, — можно только угрозой смерти… На что они там надеются? За осень-зиму подъедят госрезервовские запасы, а дальше? Посевная? С лопатой и тяпкой? Топлива не будет, техники не будет… «Колхоз имени ПолПота?» Удержать в повиновении огромные массы людей, собранные в одном месте, можно только или силой, или внешней опасностью. И они должны быть постоянно заняты, постоянно! Чтобы не думалось. Ну, сейчас их заняли обустройством и выживанием — а дальше?… Это еще советский какой-то военный теоретик вывел: «Мобилизация это есть война!» Ну?… Сейчас, по сути, мобилизация уже проведена — только не мобилизация армии, а мобилизация населения. Под благими лозунгами «сельхозкоммунизма», уравниловки, защиты и так далее. Это все хорошо, но по сути что сделали? Собрали массы народа вместе… Как перед войной мобилизуют армию. А дальше что? Это массы или должны быть на что-то «брошены» — не важно на что, на внешнего врага, в «битву за урожай»; или они тут все разнесут!.. Потому что и людей нет уровня Лаврентия Палыча, способных удержать такие массы в подчинении, и, — а это главное, — люди сейчас уже не те, другие. Избаловавшиеся люди! Им уже мало просто быть сытыми и в безопасности, мало даже и горячей воды в кране и телевизора, — им еще и «гражданские свободы» подавай! Ну, сейчас, временно, согнули их… Но ведь когда жратва станет заканчиваться — что-то будет!.. Я не знаю еще что, зачем и кем это затеяно — я не верю, что все это происки этих недоумков из «Администрации», этих «Безымянных Отцов», будь они неладны… Тем более, есть сведения, что и во всем мире что-то подобное творится. Кто и что нам готовит?… У меня есть свои соображения, но они настолько «зябкие», что я даже думать их боюсь.

— Да ладно?

— Вот тебе и ладно.

— Все больше я убеждаюсь, что мы правильно поступили, что не ломанулись в лоно природы-то!.. Ну, посмотрим. Посмотрим…

ПРИБАВЛЕНИЕ В КОМАНДЕ

В этот раз мы пошли «на дело» вчетвером. Взяли с собой Элеонору, которая уже изнывала от безделья в своей квартире. Помогать Лене по хозяйству, готовить есть ей не нравилось; ходить одной на базар или вообще на улицу Толик ей запретил: «Нам еще с тобой новых проблем не хватало. Учти, приведут тебя под ножом, — я не галантный американский полицейский в боевичке — просто пристрелю всех, тебя — первую!»

Да она и сама не рвалась — шарохаться сейчас по опустевшим улицам города молодой симпатичной девке было реально опасно.

Целыми днями она или занималась в своей тренажерке, или валялась дома на диване и смотрела по компу, зарядку которого регулярно обновляла от сети или от нашего генератора, фильмы из нашей с батей коллекции. Ну, а у нас там преобладали боевички и трэшевые ужастики… Коллекцию маминого «позитива» она смотреть после пары фильмов наотрез отказалась.

Теперь она предстала в камуфлированных брючках, покроя «милитари», явно из какой-то гламурной коллекции; и защитного цвета курточке с блестящими пуговицами и массой пряжечек, которая, очевидно, у нее тоже вызывала ассоциации с прикидом крутой героини боевика. На ногах — высокие шнурованные лаковые ботинки на толстой подошве. Мы-то давно уже походы «на мародерку» воспринимали как обыденную, иногда грязную работу, соответственно и одевались. Батя взглянул на нее и ничего не сказал. Мне вообще было пофиг, хорошо что еще один человек; если что дельное попадется — легче тащить. Толик оглядел, и с подколом спросил:

— А боевую раскраску — забыла? Ну, боевой грим? Полосы такие на мордашке? Ну как же, куда ж без этого? Ты что, «Коммандо» не смотрела? Это ж основной элемент крутости!

Элеонора только заискивающе улыбалась, не рискуя дерзить в ответ; во-первых, зная на печальном своем опыте тяжесть толиковой пощечины, во-вторых, уж очень хотелось выбраться из Башни «в город». Хотя батя сразу предупредил, что это типа не прогулка, а идем «на работу», возможно — опасную.

Ствола ей, понятно, не дали; а вот сумку, в которой, кроме инструментов, свернутые лежали еще несколько сумок, навъючили именно на нее. Толик так ей это обосновал: «Ты, говорит, Элеонора, пока что самый неопытный, и потому самый бесполезный член мародерского коллектива. И потому, пока что кроме как на таскание сумок ни на что не годна. По команде — падай, чтоб не попасть под пулю; по команде — беги; будешь тормозить — ушибу.» Вот и весь краткий инструктаж.

136