Крысиная башня - Страница 145

145

Опытный батя как дважды два, на примерах из истории и на литературных, киношных примерах объяснил, что рано или поздно они предпримут попытку удрать, а самый простой и очевидный способ удрать — напасть на того, кто отмыкает их цепь от батареи. Да никто и не спорил — это было очевидно. Потому батя, подумав, разработал четкую систему их конвоирования, исключавшую и попытки побега, и попытки напасть на конвоира.

— Мужики! — разъяснял он за завтраком, как будто мы спорили, — Есть определенные правила. В любом деле. Правила уличного движения, когда они были. Военные уставы. ТБ на производстве. Да мало ли. В мире есть много опасных дел, и чтобы свести опасность к минимуму, а лучше — к нулю, и составляют Правила. Вот и мы примем «правила обращения с пеонами». Если все продумаем и будем безусловно выполнять — то будет все хорошо. И для нас, и для них. Не стоит забывать, что, по сути то, что они сейчас у нас «в работе» — это есть замена «высшей меры», — это он проговорил специально для мамы, слушавшей его с каменным лицом. Вообще, после того как Элеонора стала ездить с нами на мародерку — не всегда, но часто; и этим как бы «вступила в клуб добытчиков», их отношения с мамой несколько охладели. Они больше не сидели на кухне, и не обсуждали «стринги и стразы», да и темы эти стали неактуальны вообще.

ОРУЖИЕ, ОРУЖИЕ — НАСИЛИЕ!

Насчет оружия стало в городе попроще. Особенно когда у нас завелись деньги и золото, начало чему было положено моей нечаянной находкой в нашей же Башне, после чего мы стали раз за разом находить «на мародерках» тайники. Толик, после успешного гешефта со знакомым прапорщиком, имеющим доступ к арсеналам Администрации, стал вдруг добрым и щедрым, — подарил мне наган, а Элеоноре-Белке трофейный бандитский обрез.

— Ты глянь! — объяснял он как-то ей, — Это же раритетная вещь! Коллекционная, даже можно сказать! Ты смотри — императорский тульский заводъ! — с ятями! А год какой! — 1915-й! Ты прикинь! — в проекте еще твоих и родителей не было, а эту винтовку уже сделали, — для царской армии! Может, и даже наверняка, она в окопах первой мировой войны побывала, пока ее какой-то местный дезертир не уполовинил до обреза. А может, из этого обреза еще в фашистов стреляли, — прикинь! Или там в комиссаров…

Тут он заметил, что после упоминания про родителей Белка насупилась, в красивых глазах заблестели слезы, и вообще казалось, что она вот-вот разревется.

— Ну ладно, ладно. Че ты!.. Прекращай… — Толик понял, что упорол косяк, и срочно придумывал, как ее отвлечь.

— Хочешь — подарю? Будет у тебя собственная пушка! Ты знаешь, сколько и чего стоит сейчас ствол на рынке?? Это ж страшная ценность! Ни у одной метелки в городе такого ствола не будет, а у тебя — во!..

Элеонора недоверчиво уставилась на него:

— Что, правда подаришь?… — она была совсем не дура, и прекрасно представляла ту ценность и силу, которую теперь давало оружие, даже такое древнее, как этот обрез. С того времени, как город погрузился в разбой и анархию, оружие стало иметь огромную ценность. Мало у кого было нормальное, хотя бы охотничье ружье, тем более что перед развалом их усиленно изымали; и люди вооружались кто во что горазд. Даже какая-нибудь рыхлая тетка, в недалеком прошлом «менеджер письменного стола», теперь таща на импровизированный рынок остатки былого благополучия, имела в кармане что-нибудь колюще-режущее; а уж стреляющее, хотя бы и однозарядное — это было вообще супер! На базаре из-под полы можно было купить дульнозарядные уродцы со стволами из водопроводных труб и затворами чуть ли не из оконных шпингалетов на резинке, и стоили они дорого… Но не дороже чем жизнь, это все понимали; и по-возможности горожане вооружались, проклиная свою былую беспечность и упование «на полицию». У бати, кстати, в запасах обнаружилось немалое количество капсюлей к охотничьим патронам — теперь они стоили не «на вес золота», а существенно, в разы дороже. Но батя менял их редко, и только на что-то дельное, — например, на селитру килограммами; а однажды, неожиданно для всех, купил у какого-то мужика десяток здоровенных бобин со старыми фильмами, от старых еще киноаппаратов. «-Зачем?» «Целлулоид!» — и многозначительно подмигнул…

— Толик, че, пра-а-авда?… — Белка не верила своим ушам от радости.

— А че? Держи. Владей! — Толик широким жестом презентовал ей обшарпанный, с сильно потертым цевьем, со следами ржавчины на стволе обрез.

— То-о-о-ли-к!!! — Элеонора бросилась ему на шею. Ее восторгу, казалось, не было предела. Небось, когда ее батя дарил мобильник за дикие тысячи долларов, так не радовалась…

— Ладно, ладно… Ишь… Пожалуйста, в общем… — маленько офигевший от такого проявления восторга Толик был явно растроган. Обняв одной рукой висевшую у него на шее Элеонору, чмокавшую его в щеки и в подбородок, другой рукой поощрительно похлопал ее по поджарой попке.

— Хочешь, завтра потренируешься? Постреляем, бля?

— Конечно, хочу! — отцепившаяся от него Белка любовно поглаживала обрез. Я смотрел на это со стороны, и меня разбирал смех; хотя было чуток и досадно, — на обрез я сам глаз положил. Но ничего не поделаешь, действительно, в операции с пленением гопников Белка сыграла, можно сказать, ведущую роль.

В этот же день Толик продолжил изображать из себя Деда Мороза, раздающего подарки детишкам.

Толик презентовал мне свой наган.

Я был рад до усрачки, больше даже, если бы мне подарили полноценный ПМ или даже батин Люгер. Потому как к нагану патронов у нас было, монтажных — хоть завались, — опять же из батиных запасов. И картечи — тоже. А главное — он простой как мычание. И, как говорит батя, «семь аргументов в барабане — это по-любому очень веский довод!» Носить в городе короткоствол, как еще называл пистолеты и револьверы батя, — все же намного удобнее и безопаснее, чем носить ружье, автомат или даже обрез. То — издалека видно, и настораживет. С наганом же… Можно в любую минуту — ап! — и предъявить из кармана веский довод! Вернее — целых семь! И ни один качок, ни один каратист, даже ни один важный дядька-чиновник не устоит перед такими «доводами». Даже вооруженный автоматом человек в проигрыше, потому что автомат — на виду, а «предъявить наган» можно быстро, вблизи, когда уже поздно сдергивать с плеча автомат и дергать затвор. Что Толик и продемонстрировал патрулям.

145