Крысиная башня - Страница 171

171

Отец все не отвечал, задумчиво крутя в руках обрез.

— Мне вообще показалось, что я его «вызвал»… — уже без прежнего воодушевления продолжал Крыс, стараясь в бегающих по лицу отца тенях разобрать выражение его лица.

— Какое-то такое чувство… Своеобразное. Не то, чтобы я вдруг пожелал его увидеть, этого урода; но как-то… Я это так ярко представил, ту махаловку, ну очень ярко, — и тут этот входит… Именно в этот момент! Как вызвал его откуда-то…

— Из преисподней, не иначе. — нарушил молчание Олег, — Вызвал, — и тут же вернул его на прежнее место. Теперь, полагаю, уже навсегда?…

У Сергея отлегло от души, — раз батя начал шутить, значит взбучки не будет.

— Да, думаю, уже не вернется! Три в тушку — одна в черепушку! Все, как Ленин завещал!

— Ленин… Ты уж не бухти про Ленина-то… — проворчал батя, — Ты и не знаешь, кто такой был; да и вообще, — не произноси всуе…

— Кроме шуток, прикинь! — опять воодушевился Сергей, — У меня в голове постоянно прочитывались инструкции. Ну, твои, и Толика. Как идти, что делать. Последовательно. Как у Терминатора — помнишь? Типа, в голове идет строкой инструкция к действию. Классно!

— Серый… — начал батя, — Я понимаю…

— Я не Серый! — быстро перебил Сергей, — Я — Крыс!

— Ладно. Серый… Крыс. Крыс серый… — обстановка разрядилась, батя улыбнулся, я рассмеялся.

— Все же ты сильно рисковал. Я понимаю, — сейчас время такое, мы все рискуем. Каждый день. В то же время риск нужно сводить к минимуму. Вот такие вот импровизации, — они редко до добра доводят. Хорошие экспромты, знаешь ли, долго готовятся. А так — залететь как два пальца об асфальт. Я ничего не говорю — в этом случае, наверное, так и надо было. Устос теперь отомщен. Но, пожалуйста, не рискуй так больше…

— Что это? — как тень бесшумно в комнату вошла мама. Колыхнулось пламя большой свечи, стоящей у стены.

— А тебе дело? — в тон ответил ей батя.

— Это мой сын. Его дела меня волнуют. Все происходящее с ним меня волнует! — что-то она была на взводе. Подслушивала, что ли? — Наша семья…

— Стоп! — батя хлопнул ладонью по цевью обреза, — Нету у нас семьи! Была. Кончилась. По твоей инициативе. Осталась «стая товарищей». Серых. С хвостами.

— Не ерничай! Я просто хочу знать, что это и откуда взялось!

Вот что на нее нашло? Когда у нас появилась пара автоматов, она не задавала таких вопросов, просто приняла как данность, и все. Что на нее нашло, сейчас-то?

— Это? — батя поднял за стволы обрез, — Это, Лена, считай первая самостоятельная добыча нашего сына в новом мире. И добыча, и отмщение. «Мне отмщение, и аз воздам!», как говорится. Или, еще можно сказать, «в результате стрельбы и резни в Мувске был убит еще один скучный вечер!» — батя начал стебаться. Я засмеялся. Да уж, развлекся я классно.

— Откуда это??

— Я же говорю, — законная добыча! Нашего маленького сынульника. Шалунишки.

— Перестань кривляться! Скажи нормально, откуда это ружье??

Оба- на. Ну вот нафига это устраивать-то? Поднявшееся было настроение у меня в предчувствии очередной семейной разборки стало стремительно понижаться. Не, любят предки пособачиться. Хлебом не корми. Вечер обещал перестать быть томным. Вернее, ночь. Вот что она приперлась?? Я рассчитывал с батей еще поговорить об этом деле, — все же… Все же это у меня первый раз. Отомстил за Устоса, убил врага. Как у охотника застрелить своего первого медведя, как первый раз трахнуться. Те, на козырьке подъезда, — это не то, это не считается…

Батя как будто читал мои мысли.

— Во-первых, это не ружье, а обрез ружья. Ты все же дочка военного, должна бы знать разницу. Во-вторых, этот обрез, — законная добыча нашего сына. Как у племен охотников в Африке — прошел инициацию, стал мужчиной!

— Что значит «законная добыча?» Какая «инициация», что ты несешь??

— Это значит, что наш сын, Сергей, или, в новом мире Крыс Серый Первый, — он опять улыбнулся, и тени от свечей метнулись по его лицу, — Сегодня встретил того гоблина, что убил Устоса. Встретил, выследил. И убил. Отомстил за Устоса, я уж и не говорю за тех двоих стариков, что они запинали до этого.

У мамы, видать, ослабли ноги, — она боком подвинулась в сторону и, нашарив табурет, села на него напротив нас.

— Так что сегодня, можно сказать, большой день. Вернее, ночь. Ночь инициации. Как в древнем мире, когда мальчик становился мужчиной. Сегодня Крыс убил своего первого врага. И я не вижу повода за это не выпить. Шампанского. Крыс, — хочешь шампанского??

Я помотал головой, да и батя не сделал ни малейшей попытки встать и пойти за шампанским. Хотя у нас, у бати — было, я знаю.

— Что ты говоришь?… Сергей… Убил человека? И ты так спокойно об этом…

Батя встал, держа обрез за стволы. Сказал очень жестко, без тени иронии:

— Да. Убил. Только не человека, а поганого шакала. И я горжусь им за это. Даст бог, не последнего. А тебе лучше не соваться не в свое дело. Все одно ты в этом ничего не смыслишь.

— Ты опять пытаешься меня оскорбить?…

— Нет, констатирую факт. Ты ничего не смыслишь в новом мире, и тебе лучше бы не встревать в мужской разговор. Чем раньше ты вникнешь в новые реалии, тем лучше будет для нас всех, а для тебя — в особенности.

— Ты угрожаешь мне??

— Бл…!! — вдруг рявкнул батя, — Ну какого хера ты вновь пытаешься все свести к этому бабскому жонглированию словами, к этим поединкам на булавках?? Я всегда считал тебя умной женщиной, но последнее время ты усиленно разрушаешь это впечатление! Если ты не хочешь вдумываться в суть сказанного, а улавливаешь только форму подачи, — то вот тебе: закрой рот, и иди спать! Мы — мужчины, и будем решать свои дела; дела своей стаи, если хочешь, — сами.

171