Крысиная башня - Страница 66

Я понаблюдал за этим столпотворением, и переключился на обрез.

Достал и снова вставил патроны — батины, переделанные; повзводил курки, потом осторожно спустил их. Классно! Как в «Бешеном Максе»! По сути дела я уже считал эту двустволку своей, хотя батя это так, в открытую, еще и не проговорил.

Еще понаблюдал за происходящим.

Изредка машины отъезжали, как правило, забитые всякой всячиной под завязку. Подъезжали все новые машины, пусть не массово, но довольно много. Видимо, слух разнесся. В давку у входа, в автомобильное столпотворение никто уже не лез, вставали поодаль. Из машин вылазили, как правило, очень деловитые мужики, самого разного возраста — от парней, моих сверстников, до пожилых деловых дядек с пузами. Ну надо же, народ уезжал, уезжал из города, а как пограбить — так все равно вон сколько набежало! Все ну очень деловито устремлялись к входу в гипер. Иногда, и даже часто — вместе с женщинами. Все с большими сумками. Частенько в машинах оставался кто-нибудь «на присмотреть», наподобии меня, — кто-нибудь, как я с неудовольствием подумал, наименее полезный в мародерке. Вскоре около нас уже понаставили довольно много машин; вспомнив, что нам ведь отсюда и выезжать, я высунулся в окно и покрыл матом, — довольно неумело, правда… материться на взрослого я еще не привык…, - какого-то хрена, норовящего своим сраным седаном закрыть нам выезд — как будто вокруг места мало!

Хрен не обратил на мои ругательства никакого внимания, этот сукин сын мыслями уже был там, в магазине, типа уже тарился на халяву, вместе со своей толстой страшной скво. Я разъярился. Сука, чуть не ушел! — но я, не выходя из машины (как велел батя), совсем уже громко заорал на него:

— Ты,……, х… ты поставил тут свою колымагу?? Съ…л на… отсюда, г…!!!

Честно говоря было как-то не по себе матом отвязываться на взрослого человека, очень не по себе! Но… Как говорит батя «Надо меняться!» — и потому я заставил себя орать матом. Главное — начать, как говорится. Как батя рассказывал — перевоплотился, во!

Тут уж этот ишак обратил на меня внимание, и раскрыл пасть, судя по всему собираясь меня обматерить в ответ, — но я сообразил показать ему в окно обрез, — собственно, я в отсутствии бати с Толиком и борзел только потому, что чувствовал магическую силу, исходящую от заряженной железки, лежащей у меня на коленях…

Артефакт, еклмн! Плюс двадцать к борзости, плюс десять к красноречию!..

Ишак моментально проникся, юркнул в свою развалюху и умотал в сторону, искать другое место. Я, гордый своей победой, тут обратил внимание, что приперся владелец серо-стального китайского «внедорожника», видимо со своим сыном — дылдой, прикатили аж две груженых с верхом суперамаркетовские тележки, и стали споро грузиться в свой рыдван. Открыли багажник… — ага, так это у них не первая ходка, багажник и салон уже были наполовину забиты всякой всячиной.

Тут появились и батя с Толиком — быстро они. Оно и понято — как бы в очередях-то не стоять… Тащили две полные битком сумки, и еще здоровенный, набитый дополна толстый пакет, почти в рост человека, но легкий.

— Давай, Серый, помогай, уложи назад под ноги! Мы ща опять сбегаем.

Я шустро стал помогать им укладываться. Ого, сколько консервов! Бутылки, — с чем это? О, сироп! Концентраты соков! А это?…

— Это, Серый, не доставай из пакета, просто утрамбуй его под ноги! Пусть мнется. Чипсы это — дрянь, зато много и на халяву. Пофиг — лежа поедем, нету ГАИ! Некогда! В багажник ща вывалим из сумок — покидай тоже в пакеты и пристрой, там с тележками уже не пробиться!

Я стал торопливо выгребать все подряд из сумок в багажник. Батя помогал, сгребал все в пакеты и рассовывал их поплотнее.

Мужик с сыном дылдой, видать, забили свой внедорожник доотказа, и теперь силились как-то втиснуть еще содержимое половины одной тележки — и у них не очень получалось.

Толик, бросив сумки, направился к ним.

— Харэ, джентльмены, все один черт не влезет; нельзя быть настолько стяжателями! (о, какие слова знает!) — Оставьте нам на бедность, у вас и так полно…

Дылда- сын выставил недоуменно-агрессивную морду из машины, где пытался как-то утрамбовать содержимое; и папаша его повернулся к Толику, и явно что-то хотел сказать ругательское, но осекся, когда Толик отвернул полу курточки, которую носил, несмотря на жару, и продемонстрировал им наган за поясом. Жалобно звякнула об асфальт монтировка, выпавшая из внезапно ослабевших рук парня, батя его отцепился от тележки и попятился к машине. Через секунды они уже с пробуксовкой мчались на выход, а Толик подкатил тележку к нам.

— Ты что, с ума сошел?? — оторвался на него батя — Это ж вооруженный грабеж, ты соображаешь?!

— Ага, а сейчас мы чо делаем — уточек покормить на пруду вышли?? — огрызнулся Толик, — Экспроприация экспроприаторов! Как завещал великий Ленин!

— Ты дурку-то не включай. В магазине мы как все. Кассы, типа, не работают… Собственно, скорее всего никто ничего предпринимать по растащенному не будет, — батя, заканчивая укладывать утащенное из гипермаркета, размышлял вслух, — А тут считай вооруженный грабеж. И хотя они сами наверняка никуда обращаться не станут — но срисовать номера могли… Хотя номера и чужие. Но… Зачем нам эти проблемы?

— Агааа!!! — победно заорал Толик, — ща, номера! Об этом я первым делом подумал!

Батя хлопнул багажником и уставился на номер. Я тоже выскочил из машины. Оп! Предусмотрительный Толян обернул номера — и передний, и задний, черными полиэтиленовыми пакетами…

— Ну, молодца, — смущенно буркнул батя, — Чувствуется школа…