Крысиная башня - Страница 41

— Альтруизма.

— Во-во. Из чистого его. Ну сама посуди — какой нам от тебя прибыток кроме синяков? — и потрогал припухшую бровь со ссадиной, — тот хач, у столика, все же попал ему кулаком в лицо.

Элеонора, видно было, что устыдилась. Отцепилась от дверной ручки, тряхнула плечом и возмущенно зыркнула на меня, чтобы я за нее не хватался. Больно надо, — пусть прыгает…

Батя подумал, порасспрашивал ее, что за телефоны были в телефонной книге мобильника, и махнул рукой:

— А! Пусть ищут. Прописана, говоришь, в коттеджном поселке? Ну, пусть там и ищут. Про квартиру в городе кто из сотрудников — коллег отца знал? Знают, что есть, не знают адреса? Это хорошо. Ну и все. И вообще. Сейчас, по мере усугубления ситуации, много желающих будет счеты там свести, или предъявить чего, — от всех прятаться… Пусть придут и предъявят, если горят желанием. И мы — предъявим!

На том и порешили.

Рыжую завезли домой, проводили до квартиры. Света опять не было, подъезд открыл дежурный, мужик с 11-го этажа, поздоровался, с любопытством позырил на Элеонору и всю нашу гоп-компанию.

Отворив уже свою пафосную дверь в квартиру — ну точно сейф, а отделка какая! Даром что я в первом подъезде не бываю, обратил бы внимание, — она извиняющимся тоном сказала:

— Я бы вас пригласила на чай, но, Олег Сергеевич, мне даже угостить вас нечем… Может, завтра зайдете? Мне, право, не удобно…

— Чай с собой приносить? — отметился Толик.

Рыжая фыркнула, попрощалась до завтра со всеми нами, и закрылась.

Дома мама с удивлением рассматривала ссадины на лице Толика, ободранный и залитый йодом кулак, но ничего не сказала и ушла спать. Наверняка ведь подумала: «Я знала, что он бандит!», что бы еще? А что Толик вписался за девчонку «против превосходящих сил противника» — так и не поверила бы, небось.

Пили чай на кухне, батя назначил «разбор полетов».

— Да. Это мы влезли… РобинГуды хреновы… Ну Толян-то ладно, — отморозок, но я-то?… Да еще Сергей с нами… Не, это была конкретная дурость, и мне за этот эпизод в биографии всегда будет стыдно!

— А я думал — гордиться будешь! Не все же в жизни ути… ли…

— Утилитарно?

— Да. Не все же быть «практичным»? Девчонку вот от хачей спасли. Зачтется «там»? — Толик потыкал пальцем в потолок.

— Навряд ли. Мало надежды. И вообще, не надо с богом строить отношения «баш на баш», он, говорят, этого не любит. Да и влез ты, Толик, согласись, потому что… Ну вот вписался бы ты за женщину весьма средних лет, по комплекции — работника общепита?

— А то. Тут дело прЫнципа. Я наглых хачей не люблю. И вообще — наглых. Потому что сам — наглый, хы! Вписался бы — веришь? Че, думаешь, чисто на телочку запал? Ну и запал — подруга очень ничего себе; но одно другому не мешает!

— Ну, ладно. Сергей…

— Да понял я все, пап… Ступил. Осознаю.

— Ты понимаешь, что тормозя, ты нас мог всех подставить?

— Я же сказал… Ступил. Больше не повторится.

— Ну, надеюь, больше в кабаки мы таскаться не станем; хотя ситуации в жизни могут быть всякие. Толя! Ты чего ломанулся на стволы в вестибюль?

— Я ж сам со стволом был. Время. Пока, в сумятице, и нужно было к выходу прорываться, а не устраивать позиционные бои. Все логично. Тут мне краснеть не за что.

— Ты ж сам говоришь — попали в тебя два раза?

— Гы. Соврал. Не попали ни разу; это было бы для меня не только больно, но и западло. Чтоб какие-то лохи попали? В скоротечном огневом?… Не. Там толстый сразу шмальнул в меня — из какой-то большой дуры, типа Осы, я ушел оба раза, и в ответ — в него! Потом…

— Ты ж говорил…

— Перед девочкой, ага. Чтоб чувствовала, что «я за нее на фронтах раненый», хы! — Толик довольно засмеялся.

— Психолог… хренов. Ладно. А когда ты понял, что у тебя резиноплюй?

— Да сразу и понял. И отдача не такая, и пули от стен живенько так отскакивают. Был у меня наган. Уважаю я эту систему. За неименеем других…

— А если бы был боевой — ты бы тому, у входа в вестибюль, в голову бы стрелял? Честно говоря, я аж дрогнул, когда ты эдак, не задумываясь…

— Знаешь, братан, если бы в меня там, в вестибюле, палили бы из боевого, — я бы этого тоже завалил бы, рука бы не дрогула. Ибо вместе они были. А так… Ну че «если бы»? Знал я, что «резина», потому и… Где, кстати?

Батя достал из-за пояса наган, еще пахнущий порохом, положил на стол. Я сразу сцапал его — вещь!

— Пап, а у тебя?… Покажи!

Батя неохотно достал пистолет, вынул магазин, выщелкнул патрон из ствола, подал мне. Ого!! С двумя боевыми стволами в руках я сразу почувствовал себя почти Губернатором Калифорнии. Ну, с почти «двумя боевыми», во всяком случае это не мышкой по экрану возить, это ж вещь!

— Пап, а откуда? А что раньше не говорил?

— Оттуда. Как говорил один персонаж «эхо войны». Почему не говорил — а вот потому…

— Че ты… Я ж не трепло. Я ж понимаю…

— Вот имей ввиду, что это — жестокая статья. Тем более — сейчас. Но. Если взвешивать на весах последствия — статья, или возможность утихомирить стаю шакалов, готовых тебя сожрать, — то я предпочитаю рисковать статьей. Или даже расстрелом на месте, если до такого дойдет. Это еще смочь нужно — что-то предъявить мне, если я со стволом, ага. Но быть «голеньким» против сволочей — слуга покорный! Мне того случая хватило… Если государство не может меня защитить, то отнимать возможность мне самому защититься — это, по меньшей мере, подло…

— Пап, ну все же! Откуда??

— Серый, понимаешь… Кому надо — тот найдет. Всегда. Везде. Если надо. Кому «не надо» — те будут требовать «легализации», а потом, если легализовали бы, — хранить ствол в сейфе… Кабы чего не случилось с ним! А то ведь посодют! Кому надо — тот найдет, и носить будет… Заметь, сколько у хачей стволов было — а ведь сейчас запрещено! Сдать велено — я слышал по ящику. А им — пофиг. И это резиноплюи. Пока еще…